Йошкар-Ола в 1990 году: Над пропастью

1990 год навсегда останется в истории страны кошмаром потери управляемости государством. Сравнение может быть с тонущим «Титаником» или с автомобилем без тормозов, летящим прямо в пропасть. По сути дела, Советский Союз уже находился в глубокой агонии. Было то, что медики называют «полиорганной недостаточностью». Партия, комсомол, экономика, идеология, армия, силовые структуры, финансы, национальные и межреспубликанские отношения – всё расползалось.

Варшавского договора, СЭВ и вообще блока социалистических государств уже не существовало. Германия неуклонно шла к своему объединению. И Горбачёв допустил одну из самых больших внешнеполитических ошибок из тех, про которую великий дипломат XIX в. Талейран говорил: «Это больше чем ошибка, это – преступление». Горбачёв поверил устному обещанию (!) западных политиков не расширять НАТО на восток.

Все принципиальные решения в экономике, за исключением ваучеризации и приватизации «по Чубайсу», за которые республики бывшего СССР в бурные 90-ые заплатили обрушением экономики и обнищанием миллионов советских граждан, были приняты как раз в 1990 г., когда родилась печально знаменитая программа Шаталина-Явлинского «500 дней» по ускоренному встраиванию России в рыночные отношения.

Обыватели уже с первых дней почувствовали неладное. В городе и республике ввели вино-водочные талоны, которые полагались всем гражданам с 21 года, кроме студентов и живущих в общежитиях. Студенты начали возмущаться и направили протест в горсовет. Затем с прилавков исчез чай. Ситуацию пытались исправить поставками турецкого чая. Про этот чай ходили нехорошие слухи о его, якобы, радиоактивности, но делать нечего, брали и такой. Ещё более острым оказался табачный кризис. Отчаявшиеся курильщики выгребали окурки и «бычки» из урн. На базаре банка с «бычками» шла за 3 рубля. В ряде регионов СССР на этой почве происходили табачные бунты.

Неосторожное заявление главы союзного правительства о намерении с 1 июня поднять цены на ряд товаров привело к тому, что с прилавков уже сметали буквально всё. 4 октября пошли на прямую либерализацию цен, разрешив поднимать предприятиям цены на свою продукцию в полтора-два раза. В ноябре разрешили торговать валютой. И тогда же был принят закон СССР «Об усилении ответственности за спекуляцию, незаконную торговую деятельность и злоупотребления в торговле». Наживой считалась сумма в 100-200 рублей. Но поздно, джинн был выпущен из бутылки, общенародная собственность уже не признавалась основной, а иностранцы получили право на обладание собственностью в стране.

Партия, лишившись в результате отмены 6 статьи Конституции СССР права быть «руководящей и направляющей», расползалась как лоскут гнилой ткани, погрязнув в платформах «Демократической», «Марксистской» и иже с ними. После XXVIII съезда, последнего в истории КПСС, по сути дела, было упразднено Политбюро ЦК, и серьёзно влиять на что-либо ЦК уже был не в состоянии. В такой ситуации ранее опальный Ельцин, будучи руководителем российского Верховного Совета, заявивший о государственном суверенитете России, мог без всякого сожаления бросить партбилет. Регионализации подверглась и сама партия. Ещё до съезда российские коммунисты провели свой первый учредительный съезд. Суверенизации подвергалось всё и вся – республики объявляли о своей независимости от центра. Украина выпустила свои денежные суррогаты – купоны, а прибалтийские республики вернулись к своим кронам, латам и литам.

Российские депутаты заявили о правах России на собственность на своей территории и свою долю золота, ценностей и валюты. Ельцин в противостоянии с Горбачёвым обещал республикам всё, заявив в Казани: «Берите суверенитета столько, сколько сможете проглотить». Неудивительно, что 22 октября Верховный Совет Марийской АССР принял свою «Декларацию о государственном суверенитете Марийской АССР». На волне «парада суверенитетов» 24 октября в печати публикуют проект Союзного Договора, превращавший некогда могучий Союз республик в желеобразную конфедерацию во главе с президентом, который «царствует, но не управляет».

Суверенизация вылилась в межнациональные конфликты. Уже в феврале-марте 1990 г. наша республика начала принимать беженцев-армян, бежавших от погромов, творившихся в Азербайджане после попыток армян объявить о независимости Нагорного Карабаха (Арцаха).

В республике на фоне увлечения финно-угорским движением начала угасать комсомольская организация, которую на конференции обвиняли в коммерциализации и в том, что её лидеры озабочены лишь организацией рок-концертов и видеосалонами. Молодёжь ломилась на «Рэмбо. Первая кровь». За 10 дней в Йошкар-Оле американский боевик успели посмотреть 35 тыс. чел. Успехом пользовалась эротика, как, например, фотовыставка «Женщина глазами мужчины». Эротика проникала даже на страницы «Молодого коммуниста». Поскольку в России одновременно с «Декларацией о суверенитете» была отменена всякая цензура, то в погоне за прибылью издавали всё: Троцкого, Де Сада, Лимонова, Солженицына. Комсомол на своём последнем в истории XXI съезде был озабочен вопросом собственности организации. И хотя подавляющее большинство делегатов были членами КПСС, они сделали съезд ликвидационной комиссией. В Марий Эл больше времени уделяли молодёжной ассоциации финно-угорских народов (МАФУН), которую возглавил заведующий отделом обкома ВЛКСМ А.С. Абдулов. Наряду с финно-угорскими организациями и различными фестивалями появлялись демократические организации. В Йошкар-Оле появились собственные отделения «Демократической России» и «Демократической партии России». Объявлено было об издании газеты «Голос демократа». Вообще газет и листков, многие из которых быстро прекращали своё существование, было тогда море.

Аукционы видеотехники в магазине «Электрон», экстрасенс и гипнотизёр Юрий Лонго, визитёры из французского города Бурж и создание первого в республике акционерного коммерческого банка «Аяр» – всё это вызывало у общественности куда больший интерес, нежели символы советской эпохи, уходившей прямо на глазах. 7 ноября 1990 г. в Йошкар-Оле прошла немногочисленная и, как оказалось, последняя демонстрация в память Октябрьской революции 1917 года.

Василий ВОСТРИКОВ, кандидат исторических наук